Личный опыт: как ВИЧ влияет на отношения и дейтинг
Современная терапия позволяет людям с ВИЧ жить обычной жизнью, но многие всё равно панически боятся этого заболевания. Иногда это связано не со страхом вируса как такового, а со стигмой, которая может влиять на все сферы жизни, в том числе на близкие отношения и секс. Другими словами, люди боятся одиночества и невостребованности.
Мы собрали истории «парней-плюс» — они сами рассказывают о своей жизни с ВИЧ и о том, как положительный статус влияет на отношения и дейтинг.
Костя
Мне 24, ВИЧ я заразился ещё в самом начале своей половой жизни — в 19 лет. Не знаю, в какой конкретно раз это произошло, может быть, в самый первый. Сначала я наивно думал, что если у меня еще нет кучи партнеров значит пронесёт. Плюс я любил мужчин постарше и мне казалось, что они опытные и знают, что делают. Если они так делают — значит так можно.
Позже я стал просвещаться, друг сказал мне, что я дурак. Сначала я стал предохраняться, а через некоторое время, наконец, сдал тест на ВИЧ. Я был очень напуган, потому что я почти ничего про ВИЧ не знал, но потом меня отвели в одно НКО, и там мне там все объяснили, подуспокоили. Я понял, что с этим можно нормально жить — с таблетками и побочками, но это не смертельно.
Мне было нелегко — я и сейчас иногда переживаю, загоняюсь. А когда мне было сложно почти в самом начале, то я зачем-то открылся матери, это было ошибкой. Вместо поддержки я получил предложение сходить в церковь. ВИЧ ударил по моей самооценке. Я казался себе бракованным. Только начал половую жизнь, не успел найти никаких отношений, и вот… я уже никому не нужен, так мне казалось.
Я был зациклен на том, чтобы найти себе парня. И я решил, что встречаться со мной, скорее всего, станет только ВИЧ-положительный, такой же, как и я. Сейчас понимаю, что это глупость. Я знаком с дискордантными парами [прим. ред.: пара, в которой один партнер с положительным статусом, а другой — нет]. Знаю, что ВИЧ не такая уж и проблема.
Но я был немного зациклен, я знакомился с плюсами. Выглядывал симпатичных парней в трамвае в районе СПИД-центра на Соколиной горе. Я заходил в хорнет там, в результате это и сработало — я увидел его.
Потом оказалось, что в центр он заходил, походу, прямо передо мной. Сначала я написал ему, у нас началась неловкая переписка под предлогом обсуждения жизни с ВИЧ. Мы обсуждали терапию, Т-клетки…
Через время мы решили встретиться — и было очень неловко, но потом мы встретились еще, и еще. Быстро довольно мы поняли, что нам хорошо друг с другом, мы друг друга понимаем. Сейчас мы не разлей вода, мы съехались почти год назад. Единственная проблема была в том, что у меня сильная аллергия на кошек, а у него был кот, и он отдал его маме, хотя ему было жалко расставаться с другом. Конечно, ВИЧ — это не единственное, что нас объединяет, хотя одинаковый диагноз многое упрощает, никому ничего не нужно объяснять.
У нас все хорошо. Несколько месяцев назад он даже познакомил меня со своей мамой. Мои родственники гомофобы, поэтому свою личную жизнь я перед ними не афиширую.
Мы обычные парни, работаем, на выходных встречаемся с друзьями, играем в настолки. В праздники у нас впервые будет совместная поездка за границу.
Мы следим за своим здоровьем, у нас неопределяемая нагрузка, и мы не можем заразить кого-то ВИЧ, но мы все равно договорились, что если будут случаться леваки, то только с резинкой. Кроме ВИЧ есть куча другой дряни. а я хочу быть здоровым.
Я считаю, что мне очень повезло. Иногда мне кажется, что это незаслуженно. Несмотря на мое глупое поведение и мышление, у меня всё сейчас хорошо. Но я особо себя не виню себя сейчас — быть дураком в 19 это нормально. Ненормально — когда тебе не поясняет за контрацепцию. Мои ровесники боялись только беременности там, но не заболеваний. Мне казалось, что всякие страшные заболевания — они в каком-то другом мире, в телевизоре.
Я хочу сказать, что ВИЧ это не приговор, и не самая страшная вещь, которая может произойти в жизни.
Никита
Мне 23, близких отношений у меня сейчас нет, но дискомфорта по этому поводу не испытываю. Секс не является проблемой, он есть, когда в нем необходимость — статус тут не мешает и не способствует. Все мои партнеры осведомлены, что у меня ВИЧ.
Три года назад у меня начались отношения. У него был ВИЧ — я узнал об этом через пару недель после того, как мы начали встречаться. Он мне позвонил и сказал: «Прости, я парень с сюрпризом». И долго плакал. Я был уже весьма очарован им и мне стало страшно за него. Сейчас понимаю, что я тогда больше его пожалел, чем испугался.
Я учился тогда на четвертом курсе медицинского и знал, что такое ВИЧ и как он точно не передается, поэтому чувствовал себя в безопасности. Мы провстречались с ним полтора года. Он говорил, что у него неопределяемая нагрузка и всё в порядке.
Раз в два-три месяца я обязал себя сдавать тест на ВИЧ, на что мой партнёр обижался, поэтому я не всегда ему об этом говорил. Занимались мы сексом сначала в презервативе, потом без него. Он жаловался, что ему неудобно с ним в любой роли. Я, будучи тогда очень угодливым и мягким, боялся настоять на своем.
Где-то после года отношений я пошел сдавать тест и узнал о своем новоприобретении. Партнёр отреагировал тогда крайне негативно, сказал, что ему пережить это гораздо сложнее, ведь теперь я могу заявить на него в полицию. Говорил, что сломал мне жизнь, и что я теперь никому такой больной не нужен, кроме него. И мы обязаны быть вместе.
У меня тогда отключились эмоции, и я начал действовать: очень быстро встал на учет, стал принимать терапию. Через месяц нагрузка стала неопределяемой. Сложнее было принудить к лечению партнера, который сопротивлялся. Сначала он даже не пришел на приём к врачу, с которым я договорился. Но когда ситуация стабилизировалась, я принял решение о расставании. Я хотел, чтобы он начал лечиться, чтобы покончить уже с этой историей. Когда я его бросал, он угрожал мне суицидом, аутингом, распространением моих обнаженных фото…
Через три-четыре месяца после нашего расставания на меня вышел его новый партнер. И я узнал, что мой теперь уже бывший, перестав принимать терапию, обманул своего нового парня. Он сказал ему, что у него отрицательный статус.
Причина его поведения — в пограничном расстройстве личности с парасуицидальным поведением. Он был тираном, и ВИЧ был всего лишь одним из многих факторов, который он использовал, чтобы манипулировать моим чувством вины и стыда.
Он желал тотального контроля. Через год после начала отношений у меня не осталось никого, кроме него. Все мои встречи с друзьями или новые знакомства оборачивались дикими скандалами, криками и членовредительством. За год такой «войны» я сдался и перестал вообще с кем бы то ни было видеться
Мне неловко, немножко стыдно и смешно сейчас это рассказывать, потому что я до сих пор, когда вспоминаю это не могу поверить, что я мог это терпеть. И вместе с тем я очень горд собой — я смог не просто выбраться из этих отношений, но и проработать в в себе всё это и начать любить хороших парней.
После него у меня были и отношения, и романы, в том числе с ВИЧ-отрицательными парнями. Пережив всё это дерьмо, я стал себя уважать — и секса у меня стало только больше в силу моей возросшей открытости и коммуникабельности.
Если для какого-то парня мой статус является проблемой, то я рад, что настолько неосознанный человек, который не может разобраться в теме ВИЧ, не тратит мое время. Единственное, от чего приходится «отбиваться» — это ВИЧ-положительные люди, которые решили, что теперь могут иметь отношения и секс только с ВИЧ-положительными людьми.
Короче, моя личная жизнь стала богаче, ярче и насыщенней — не в силу самого ВИЧ, а в силу моего возросшего самоуважения и заботы о себе. ВИЧ требует пересмотра отношения к самому себе, что в принципе очень хорошо влияет на качество жизни. Плохо, что поводом для этого является инфекция, но даже в «плюсе» есть плюсы. Завтра вот поеду получать военный билет.
Борис
Мне 34 года, я родился и вырос в России. Но после истории с Крымом понял, что пора валить — и переехал в Эстонию. Живу тут уже три с лишним года. С моим парнем мы знакомы уже около 5 лет, а встречаться начали год назад. Он живёт в Питере, поэтому каждые выходные я там. Он планирует летом переехать ко мне.
О ВИЧ я узнал в 2016-м, уже в Эстонии. Я был в гостях у друга, и когда дело дошло до секса, он мне рассказало своем статусе. После этого я решил провериться — до этого не делал анализ года 2.
В местной клинике мне сделали экспресс-тест и он оказался положительным. Состояние было такое себе, сейчас уже сложно передать — что-то вроде потерянности и опустошенности.
Я тогда снимал квартиру с подругой, ей сразу рассказал, и рассказал тому другу, который мне сам признался. Пока ждал результатов подробных анализов, я кучу всего перечитал, кучу всего передумал, но в целом успокоился. Потом был врач, таблетки и собственно на этом все перемены. Сейчас ВИЧ для меня — это рутина с ежедневным приемом таблеток. И никаких переживаний.
Я решил не скрывать свой статус, написал об этом в фб. Даже случайно попал в местную газету. Я решил говорить об этом по трем причинам. Во-первых, из-за откровенности друга — благодаря которой я сам сдал анализ. Во-вторых, потому что не привык и не умею стесняться или стыдиться самого себя. В-третьих, потому что не представлял, как буду рассказывать любовникам о том, что у меня ВИЧ — пусть лучше сразу знают!
Я знакомился в основном через хорнет, и там у меня отображался статус, поэтому проблем с этим не было. Кто-то задавал вопросы о ВИЧ, кто-то вообще не поднимал эту тему. Наверняка кто-то из-за статуса просто не писал мне или не отвечал, но я как-то на себе этого не заметил. А ещё я узнал очень много ребят с ВИЧ, которые не встречается с теми, у кого «минус», боясь непонимания, осуждения или раскрытия информации. В целом количество знакомств и секса не изменилось. Были и те, кто писал не ради знакомства, а чтобы задать вопросы о ВИЧ, профилактике и о том, насколько безопасно встречаться с ВИЧ-положительным.
Я даже некоторое время был волонтером в той клинике, где наблюдаюсь. Думаю, в какой-то период мне это помогло разобраться с собственным отношением к ВИЧ, узнать обо всем этом с точки зрения медицины, лекарств и прочее.
Мой нынешний парень был изначально в курсе про мой ВИЧ. Эту тему мы подняли уже позже, когда он решил заниматься сексом без презерватива. Как оказалось, он нагуглил статью про «Н=Н» [прим. ред.: «неопределяемый = не передающий«, про то, что с неопределяемой вирусной нагрузкой нельзя заразить, и решил что нафига мучаться с презервативом. Но сейчас мы иногда встречаемся втроем, поэтому я уговорил его принимать PrEP, чтобы он не заразился от третьих лиц. Я получаю для него PrEP в Эстонии и привожу ему, в России это как-то очень геморно.
Я один раз был в российском СПИД-центре — и там стигматизирующая обстановка на всех этапах, несмотря даже на то, что это профильное учреждение. Я пока сидел и ждал друга, испытал шок от плакатов и буклетов. Ощущение что жить тебе осталось недели две. Помню там был идиотский плакат в темно-серых тонах — там было что-то про «смертельную болезнь». И это у кабинета, куда приходят люди, у которых ВИЧ только выявился.
Владимир
Когда женщина в СПИД-центре сказала, что я положительный, не глядя мне в глаза, то я, кажется, был спокойнее, чем она. Я был морально готов — и знал для чего я туда иду. И пришел туда не для того, чтобы побояться и потом выдохнуть. Я пришёл туда, чтобы обозначить проблему и начать с ней работать. Это было 2 года назад. Сейчас у меня неопределяемая нагрузка. Месяц-полтора-два терапии — и ты «чист», твою кровь можно пить.
Когда я рассказал о статусе своему партнеру, то не ожидал от него услышать этого, но он сказал очень важные слова: «Наконец-то ты начнешь серьезно относиться к своему здоровью». И это правда. Теперь если я слышу любой звоночек от организма — я его тут же проверяю, иду к специалисту. Стоило дожить до 40 лет, чтобы понять, что здоровье — это тоже твой капитал, который можно использовать разумно и неразумно. Сейчас я учусь разбираться в данных общего анализа крови, биохимического… Начал заниматься спортом, хотя раньше не мог себя уговорить. Можно ли сказать. что моя жизнь после ВИЧ изменилась в лучшую сторону? Определенно да. Это глупо, но это правда.
У меня открытые отношения уже 14 лет. У нас такой союз, когда партнеры оказываются гражданскими партнерами, а не половыми. У нас нет секса, но при этом у нас совместное хозяйство и огромное количество общего — общего эмоционального опыта, общего имущества. Мы семья. Параллельно мы находим себе другие отношения, но чаще они сексуальные, нежели романтические, потому что влюбляться на стороне — это очень тяжело.
Однажды я познакомился с одним парнем из дейтинг-эпп. У нас были общие интересы и мы примерно ровесники — это то, что я и искал. Сначала все было замечательно: первое свидание, второе… Потом мы снова встречаемся — и у нас случаются непроникающие виды секса. Он говорил, что готов [встречаться], но хотел бы убедиться, что я ВИЧ-отрицательный, потому что ВИЧ — это то, чего он боится больше всего на свете.
Я говорю: «Ну, можешь бояться, можешь не бояться, но я положительный — и это уже не исправить». В общем, я отправлял ему брошюры, статьи, сам с ним очень много разговаривал. Он очень долго думал, переживал по этому поводу, или говорил что переживал… Кончилось всё тем, что он мне сказал: «В следующий раз, когда будешь с кем-то знакомиться, либо говори об этом сразу, либо не говори никогда».
А я считаю, что и то, и другое — это тупиковая история. Говорить об этом сразу я не считаю необходимым, но и скрывать это как-то глупо. В общем, так ничего и не получилось. С тех пор роман этот остался у меня только в телеграме.
Конечно, какое-то время я переживал, но. Недавно я вспоминал этого парня — и не мог вспомнить его имя. Я его просто вытряхнул из головы и всё, тут нет больше никакого продолжения. Я ему благодарен. Я помню, как он выглядит, помню, как он целуется, но я не помнил, как его зовут. Ну, потом вспомнил, конечно.
В мире есть множество людей, которые готовы меня принять. Зачем мне общаться с остальными — теми, кто не принимает?
Этот парень понимал, что я не могу его заразить, но в его случае это такая реальная нозофобия [страх заболеть чем-то, что угрожает жизни], его персональная проблема. У меня, кстати, есть один друг, который сказал, что когда он понял, сколько вокруг положительных, то он два года ни с кем не занимался сексом. Два года!
Когда к компаниях заходит речь про ВИЧ-инфекцию, гепатит, венерические заболевания, то оказывается, что я знаю больше остальных — и я с удовольствием про это рассказываю. Потому что ребята никогда не полезут в интернет, сами про это не узнают. А я им расскажу — и у них что-то отложится.
Они об этом вообще ничего не знают, особенно те, кому 25−30. Естественно, должно быть сексуальное просвещение в школах, это вопрос здоровья. Семья этому нихера не научит.
Автор: Владан Райнс
Материал подготовлен в рамках кампании: «Преследуй вирус, а не людей!»
