«Новый папин партнер покупает мне одежду и дает советы по стилю». История подростка, отец которого стал жить с геем
Редакция JustMedia.ru запускает спецпроект, посвященный детям, растущим в ЛГБТ-семьях и подросткам, чьи родители ушли из гетеросексуальной семьи, поняв, что они нетрадиционной сексуальной ориентации. В сегодняшнем выпуске мы рассказываем о 15-летнем Никите. Его отец Леонид ушел к Максиму, когда сыну было 10 лет. Мальчика пришлось водить к психоаналитику. Пока школьник живет на две семьи, заявляет, что он бисексуал и планирует полностью переехать в дом к своему отцу и его партнеру. Корреспондент JustMedia.ru пообщался с мальчиком и его отцом. Никита отвечал очень сдержано и решил не рассказывать подробностей, дополнять сына пришлось отцу.
* Имена изменены по просьбе героев
— Никита, сколько лет тебе было, когда отец ушел в другую семью? Насколько болезненно ты воспринял, что твой папа — гей?
Никита: Это случилось около 5 лет назад. Было грустно, но этот период длился буквально месяц. Потом я все осознал и принял отца таким, какой он есть.
Леонид: Тогда он закрылся, ушел в свою «раковину» месяцев на 6-8. Стал меньше проявлять эмоции.
Никита: Да, я был более вялый и апатичный. Но отговаривать отца уходить из семьи не стал. Сомневаюсь, что это бы что-то изменило.
Леонид: Я всегда осознавал себя в этой гендерной роли, но боролся с этим. Решение об уходе принимал долго, около года. Было страшно за ребенка. Но потом я понял, что лучше перестать жить вместе с сыном и Мариной, но продолжать его воспитывать и быть в нормальных отношениях с бывшей женой. Потому что ребенок увидит все эти страдания и неудовлетворенность родителей. Лучше пусть он видит живущих раздельно, но счастливых маму и папу. А на счет своей сексуальной ориентации…Я специально не разговаривал с сыном об этом. Но понял, что он знает о моей сексуальной ориентации, когда пару лет назад он заявил мне, что бисексуал. На мой вопрос, что такое бисексуальность, он ответил, что считает нормальным, что мужчины могут встречаться с мужчинами. На это я пояснил ему, что это называется толерантность, а не бисексуальность (смеется).
— Ссор с отцом не было, когда он уходил из семьи?
Никита: Да, нет.
Леонид: Поначалу были, но еще до ухода в новые отношения. У меня была авторитарная мама, и я поймал себя на мысли, что от чего бежал, к тому и пришел. Я тоже пытался авторитарно воспитывать ребенка, прикладывал мужскую руку. Но потом поймал себя на этой мысли и стал отходить от такого метода воспитания. И когда Никите исполнилось 9 лет, я начал учить его самого принимать решения. А меня воспитывали так: твоего мнения не существует. Грубо говоря, плохо бежишь – получай палкой по хребтине.
— Никита, сейчас ты задумываешься о том, с кем собираешься строить отношения? Девушка это будет или парень?
Никита: Не думал об этом. Но отвращения ни к тому, ни к другому полу нет.
Леонид: Мама Никиты тоже считает, что не важно, с мальчиком или девочкой сын будет строить отношения. Главное, чтобы это было по любви и согласию. Правда, первое время у мамы был страх, вдруг это заразно и надо лечиться (смеется). И мы все ходили к психоаналитику.
— И сколько времени вы посещали врача?
Леонид: Я регулярно хожу к психоаналитику, Марина (мать Никиты, – прим.ред) ходила полгода. Как раз тогда был период, когда мы начали давить на сына в плане учебы, у него были плохие отметки. Потом мы поменяли свое отношение к этому, и он выровнялся. А Никита сходил всего пару раз. Психоаналитик сказал нам: «У вас абсолютно нормальный, здоровый парень. Отстаньте от него» (улыбается).
— С кем сейчас живет Никита?
Леонид: Пока он живет с мамой в трехкомнатной квартире, но я продолжаю часто общаться и с сыном, и с Мариной. И с Никитой мы очень хорошие друзья, я надеюсь (смеется). А сейчас, вместе с моим партнером, мы строим дом. Я рассчитываю, что Никита после окончания школы переедет ко мне, и мы будем жить вместе. Мама у нас красивая, эффектная женщина и у нее есть свои отношения. Возможно, появятся новые дети. Я знаю, что ему нужно будет личное пространство, где только он один будет хозяин. Мама все равно пытается залезть, говорит «приберись». А его раздражает, что на его территорию заходят.
Никита: Да не особо, если честно (улыбается). Я понимаю, что это необходимость.
— Никита, а ты как относишься к идее жить в новой семье отца?
Никита: Нормально, это неплохой план. Думаю, что в 16-17 лет я буду готов переехать. Чтобы дать какую-то свободу маме, наверное.
— А сколько времени сейчас ты проводишь с отцом, и как складываются отношения с Максимом?
Никита: С папой провожу два-три дня в неделю. Бывает, что мы проводим время и втроем.
Леонид: Летом мы все вместе строим дом. Никита нехотя, но помогает (улыбается). Гуляем в парке. Никита увлекся мангой и мне тоже интересен этот аспект его жизни. Я ничего в этом не понимаю, но стараюсь погрузиться. С сентября, я надеюсь, что мы вместе начнем ходить в спортзал. В глубине души у меня есть мечта, чтобы в дальнейшем он тоже смог постоять за свою девушку или парня. А Максим относится к моему сыну очень хорошо, опекает. Консультирует его по стилю.
— Ты прислушиваешься (обращаюсь к Никите, – прим.ред)?
Леонид: Он также, как и я, не очень любит ходить по магазинам. Больше двух вещей примерять за один поход по бутикам не может. С Максимом они общаются на одном уровне, да ведь?
Никита: Да! Он покупает мне одежду, а на счет советов по стилю…Бывает, что прислушиваюсь, но далеко не всегда. Наверное, 25-33 % моего гардероба – одежда, подаренная Максимом.
— В школе вы скрываете эту ситуацию? Сталкивались ли с агрессией, негативом?
Леонид: Нет, с негативом пока не сталкивался. Как говорит мой брат-близнец: «Ты весишь больше 100 кг, у тебя черный пояс по карате. Это проблемы общества, а не твои». Ну, и я никогда не афишировал это, но и не скрывал. Я придерживаюсь правила, что в приличном обществе не обсуждают три вещи: политику, религию и секс. Еще мне повезло, что знакомые, которые не принимают меня, — отсеиваются.
Никита: А зачем рассказывать об этом в школе? Нет, я особо не скрываю, но меня никто и не спрашивал о подобных вещах. Поэтому ни с какими придирками и гноблением в школе по этому поводу я не сталкивался. Ну, и меня окружают люди, которые, несмотря на некоторые мои действия, все равно будут со мной общаться. Еще есть несколько близких друзей, которые знают об этой ситуации.
— А как они узнали, ты сам об этом им рассказал?
Никита: Ну…были некоторые ситуации, когда они узнавали об этом.
Леонид: Да, потому что и я это особо не скрывал. Соответственно, узнавало и окружение сына. Мне кажется, что Никита занял такую позицию: либо вы принимаете это и общаетесь со мной, либо вас не будет в моем окружении.
— Из школьных учителей тоже никто не знает?
Леонид: Сколько у нас классной руководительнице, лет 70? Она этого просто не переживет (смеется). Это не входит в ее систему координат. Мы не то чтобы скрываем, просто бережем ее. Она не понимает и того, как после развода мы можем спокойно общаться и проводить время с мамой Никиты. Почему мы втроем можем ходить в караоке. И многие удивляются этому, потому что считают, что мы должны друг друга ненавидеть. Но мы отлично общаемся, потому что нас объединяет такой замечательный человечек (обнимает сына). Его мама может рассказывать мне про свои отношения, а я про свои.
— Никита. Все же эта ситуация повлияла на твое отношение к ЛГБТ-парам?
Никита: Нет, у меня и до этого не было этому предосудительного отношения и каких-то стигм.
Леонид: Первый его вопрос, когда я спросил, хочет ли он пойти на интервью: «А о чем разговаривать? Что необычного можно найти в этом?»
— Леонид, спустя уже несколько лет после вашего ухода из семьи, у вас не сформировалось чувства вины по отношению к ребенку?
Леонид: Нет, чувства вины нет. Хотя я долго смотрел за возможными проявлениями беспокойства с его стороны.
— Вы считаете, что в ЛГБТ-семье может сформироваться такой же полноценный ребенок, как и в гетеросексуальной?
Никита: Да. Нет разницы,в какой семье воспитывается ребенок.
Леонид: Я поддержу Никиту. Главное в семье, это атмосфера любви. Любовь, принятие и доверие. Да, и у нас половина страны растет в однополых семьях. Детей растят матери и бабушки без отцов.
