Квир-хоп и квир-поп: есть ли гендер у музыки и чего хотят негетеронормативные артисты

В музыке обозначение «квир» стало не только частью личной жизни артиста, но и маркером музыкального направления, которого он придерживается. На примере «Богемской рапсодии» и жизни современных музыкантов «Нож» разбирается в том, как меняется (или не меняется?) отношение общества к квирам и что особенного в квир-артистах.

Недавно вышел в прокат фильм «Богемская рапсодия» — байопик о Фредди Меркьюри. Казалось бы, наконец-то! Крупная фигура, даже икона гей-сообщества — главный герой фильма. И не очередного непонятного авторского проекта для любителей артхауса о тяжелой жизни геев, а масштабного фильма для широкой публики. Хороший прецедент. Фильм рассказывает о жизни и творчестве артиста, глубоко потрясшего в свое время и мир музыки, и всё общество.

Фредди Меркьюри находился на распутье между мейнстримом и квир-культурой. Он подрывал и преодолевал культурную эксплуатацию квирности, чтобы полностью освободить свое артистическое и сексуальное выражение. Однако создатели фильма явно не хотели затрагивать «слишком сложные» личные переживания солиста Queen и поиски им своей идентичности. Поэтому они лишь поверхностно проходятся по его квир-сексуальным экспериментам и фокусируются на платонических отношениях Фредди и его бывшей подруги.

Но если Меркьюри — один из важных квир-образов в музыке, то почему этому так мало уделяют внимания в фильме? А в русском переводе и вовсе отсутствует само слово «квир», и всегда используют более понятный и привычный термин «гей».

Что значит «квир»?

Слово “queer” появилось еще в 18 веке. С английского оно переводится как «странный», «подозрительный» — а всё странное, безобразное, обманчивое или подозрительное обществу всегда представляется опасным. Наряду с жуликами, ворами и пьяницами порицались и все те, кто не хотел или не мог быть однозначно определен как мужчина или женщина. То есть «квир» было просто ругательством — что-то вроде «чудика», но грубее. Этот термин использовали, чтобы заклеймить, исключить из социального пространства и бесповоротно отделить отщепенцев от приличных и полноценных людей, членов гетеросексуального общества.

В начале 20 века слово «квир» стали использовать в гомосексуальных кругах Нью-Йорка, пародируя отвращение, которое вызывали гомосексуалы в обществе, и насмехаясь над присущим этому обществу консерватизмом.

В 1980-х годах этот термин получает новое применение. С середины 60–70-х распространяется новая стратегия противостояния — «антипарастаза», когда угнетаемая группа начинает определять себя через оскорбительный термин. Например, движение афроамериканцев Black Power взяло на вооружение эту стратегию, присвоив себе слово “negro”, а «квир» с 1980-х годов стали использовать многие радикальные группы, в том числе Lesbian Avengers.

Плакат вечеринки в поддержку Lesbian Avengers

С одной стороны, их целью было создать социальную и политическую критику, а с другой — демонстративно проявить себя в культурной сфере, чтобы противостоять нормализации.

Так слово «квир» из оскорбления, которое гомосексуалы бросали в лицо ненавистного «девианта», превратилось в инструмент личного самоутверждения.

Понятие «квир» в английском языке изначально не содержало в себе конкретного объекта порицания, поэтому позже так стали называть всех, кто отказывается от любых нормированных отношений. «Квир» — это всё, что непонятно, что не может и не пытается вписаться в привычные рамки буржуазной морали.

Секс, СПИД и рок-н-ролл

Вернемся к фильму. Что в нем говорится об отношении общества к квир-людям в целом и к квир-артистам в частности? Как известно, в реальности отношение общества к сексуальности Меркьюри было далеко не безобидным и даже не нейтральным. В течение всей жизни артиста менеджеры, не без помощи других членов группы (кстати, участвовавших в создании картины), активно пытались скрыть гомосексуальность Фредди и выдать ее за эксцентричность. Фильм гнет ту же линию, поддерживая миф о «единственной любви всей его жизни» Мэри Остин (которая, вот сюрприз, также участвовала в процессе съемок) и о том, как певца совратила музыкальная индустрия с ее бесстыжими гей-соблазнителями.

С самого начала нам дают понять, что квирность является чем-то навязанным извне, а не свободным выбором.

Если верить ленте, до тех пор, пока Пол Прентер, менеджер Queen, не начал «завлекать» Фредди, тот словно и не испытывал гомосексуальных желаний. Обманщик и манипулятор, Прентер пытается вырвать его из зоны добра и равновесия, которую олицетворяет группа (участники которой исключительно гетеросексуалы), и утянуть музыканта в мир наркотиков и гей-вечеринок. Эти вечеринки в фильме ассоциируются исключительно с главным злодеем и приводят к постепенному падению главного героя. Авторы фильма ни на секунду не задаются вопросом о причинах, заставивших героя искать отдушину в местах и поступках, идущих вразрез с правилами общества. Того самого общества, которое отказывалось признать квиров.

Не в первый раз в массовой культуре квир-идентичность сводится к череде случайных сексуальных контактов, всегда показанных постыдными, нездоровыми, развратными.

Отказ признавать значимость и глубину чувств в квир-отношениях — довольно распространенный способ их делегитимизировать.

Семилетние отношения Фредди Меркьюри и Джима Хаттона сводятся в «Богемской рапсодии» к одному поцелую и рукопожатию. Квирность героев выражается только через секс, сопутствующий дурному образу жизни. Возможно, создатели и не ставили себе такой задачи, но всё построение фильма подводит к мысли о том, что диагноз «СПИД» — это кара за такой образ жизни.

Утверждение, что СПИД — это наказание за гомосексуальность, способствовало смерти миллионов людей: оно стигматизировало болезнь, ставило препятствия для ученых, пытавшихся с ней бороться, и порождало сложности для людей с этим диагнозом. Странно, что приходится об этом напоминать, но квир — это не только секс и СПИД.

Широкая публика зачастую не задумывается над вопросами, которыми задаются люди квир. В лучшем случае получается набор клише одно поверхностнее другого, в худшем — морализаторские и оценивающие нравоучения.

Непризнание того, что квирность — это сила Меркьюри как художника, и, напротив, намеки, что она источник всех его провалов, не случайная ошибка интерпретации. Это просто квирфобия.

Неспособность (или нежелание) создателей фильма принять в расчет ориентацию Меркьюри проблематична еще и потому, что его сексуальность тесно связана с творчеством. Чувство свободы, которое выражается в его уникальном голосе, нельзя отделить от его принятия сексуальной свободы и всего того, что оно подразумевало.

13 июля 1985 года, концерт Live aid в поддержку голодающих детей в Африке. Выступление Queen надолго оставило отпечаток в памяти миллионов людей

Новая норма

Сегодня многие квир-музыканты понимают и убедительно воплощают в жизнь эту взаимосвязь. Новое поколение художников свободно принимает и выражает свою сексуальность, их произведения с важным политическим подтекстом ставят под вопрос нормы, которые общество навязывает индивидууму. Социолог Колен Жиро отмечает, что эти музыканты являются своего рода «положительными примерами успеха» для своей молодой аудитории, уничтожая в сознании людей связь гомосексуальности и несчастья, которую можно было наблюдать в прошлом.

Выражение квир-идентичности в современной музыке стремительно меняется.

Еще в 2000-х годах вопросы, связанные с негетеронормативной сексуальностью, с трудом находили отображение в музыкальной индустрии. Когда Кэти Пэрри в 2008 году выпустила клип I Kissed a Girl, она бросала вызов обществу, играя в трансгрессивность.

 

Тогда эта песня казалась смелой, а то и скандальной, но сегодня она не выглядит особенно вызывающей. Некоторые и вовсе воспринимали ее как иллюстрацию к мужской фантазии о двух целующихся женщинах. В итоге провокативный клип стал противоречить идеалам квир-артистов, которые пытаются определять себя вне рамок гетеронормативности. В своих нынешних интервью Кэти Перри жалеет о том, что в прошлом использовала столь стереотипный способ самовыражения. В последние годы использование квирности в маркетинговых целях чаще вызывает критику.

Социолог Себастиен Шовен, написавший «Социологию гомосексуальности», замечает, что в последнее время у людей появилась так называемая потребность в аутентичности. Поскольку в наши дни жизнь артиста выставлена напоказ в соцсетях, очень сложно притворяться тем, кем не являешься.

Например, в поп-музыке этому принципу соответствует Хейли Кийоко, которую поклонники называют Lesbian Jesus. Она поет о своих чувствах и личном опыте без какого-либо фильтра. В своим творчестве она выражает свои искренние убеждения в области феминизма, сексизма или квирофобии и влияет на формирование сегодняшней поп-сцены. Как и другие молодые артисты (например, Эдди де Претто, Christine And The Queens, Фрэнк Оушен, Хелси или Олли Александер) Хейли Кийоко смогла добиться успеха, не скрывая своей квирности и не переставая критиковать гетеронормативность и мачизм нашего общества. «Девочки любят девочек, так же как и мальчики [их любят]», — поет она, восхваляя универсальную любовь.

Клип имел бешеный успех — около 100 миллионов просмотров на ютубе. Он рассказывает об истории любви двух девушек, которую пытается разрушить молодой гомофоб, влюбленный в одну из них. Но, к своему огромному удивлению, в ответ на насилие по отношению к девушке он получает отпор.

Многие критики и журналисты считают, что артисты вроде Хейли Кийоко, Сэма Смита или Троя Сивана «банализируют» квир-отношения.

Позиция этих музыкантов многим помогает чувствовать себя свободными и более интегрированными в социуме. Колен Жиро отмечает, что эти артисты относятся к новому поколению, выросшему в обществе, где «гомосексуальность может расцениваться как некий плюс в пользу колорита артистической идентичности музыканта». Другим «банализация» квирности не кажется чем-то безусловно позитивным.

Социологи Кристоф Брока и Пьер-Оливье де Бусшер в статье «Кризис нормализации: опыт и социальные условия гомосексуальности во Франции» замечают, что растущее восприятие гомосексуальности как нормы сопровождается ее стандартизацией и регуляцией.

Уже в 1970–1980-е годы Мишель Фуко рассматривает развитие сексуальности в том числе и с точки зрения формирования нормы. Фуко считает, что насилие по отношению к негетеронормативной сексуальности выражается не только в физической агрессии, но и в символическом и институциональном воздействии на людей — например, через навязывание определенной нормы, с которой всем надо считаться.

Представители «квир-теории» в социологии Тереза де Лауретис и Джудит Батлер анализируют исторические и культурные процессы, в результате которых белое гетеросексуальное тело приравняли к универсальной норме, и призывают деконструировать эти устоявшиеся формы. С их точки зрения, такая норма — лишь западноцентристская фикция, которая исключает из поля политической видимости всё, что с ней не совпадает.

Песня о том, что «девочки любят девочек, так же как и мальчики», в какой-то мере считается с этой нормой. Артистка словно пытается сказать: «Всё нормально. Нет причин для возмущения. То, что делают гомосексуалы, хорошо — потому что гетеросексуалы тоже так делают».

Конечно, это не поиск нормы ради нормы, а скорее желание быть частью общества, а не маргиналом. Но это также и согласие войти в общество, не противореча его форме. Получается возврат к нормативному дискурсу, где квирность лишь приемлемое явление, а не легитимна, ценна и интересна сама по себе. Гетеросексуальность по-прежнему остается нормой, на которую равняется всё остальное.

Ален Наз в своем «Манифесте против гей-нормализации» заявляет: «Логика инклюзии [гомосексуальности в гетеронормативное общество] сводится к желанию сесть за один стол с победителями».

Вместо того чтобы подрывать старые представления и создавать новые, которые бы исходили из наших разных моделей существования (как завещал нам Фуко), многие артисты просто пытаются интегрироваться в традиционное общество, доказывая, как ни парадоксально, что быть квиром может быть нормально.

Но так делают не все. Молодой рэпер из пригорода Парижа Эдди де Претто не боится высмеивать призывы соответствовать норме.

«Я совсем нормальный, совсем банальный», — повторяет он снова и снова в своих припевах. Вот только судя по куплетам, становится ясно, что имеется в виду как раз обратное. Де Претто считает, что он не нормальный, и поет об этом с гордостью. Он вообще ставит под сомнение возможность кого-либо считать нормальным: «А ты совсем нормальный? Совсем банальный?»

Чтобы противостоять агрессивному конформизму нашего общества, он выбирает не пытаться придать своей квирности приемлемый для гетеронормативного взгляда облик, а отстаивать свое право на отличие — если надо, и кулаками: «Знаешь ли ты, что если я крашусь, так это для того, чтобы тебе врезать?»

Артист объясняет в интервью, что в своих песнях он затрагивает темы гендера и навязывания сексистской нормы и показывает свое отношение к стереотипу об ультрамужественном самце, опоре для всей семьи. «Это видение архаично и не соответствует тому, что я вкладываю в слово „мужественность“. Поэтому я пытаюсь его деконструировать», — говорит он.

Концепцию деконструкции развивал в 1967 году Жак Деррида в работе «О грамматологии». Он критикует бинарный подход к чему бы то ни было и ставит под сомнение всю историю европейского мышления, которое представляет мир как систему противоположностей: душа — тело, мужчина — женщина, добро — зло и т. д. Эту теорию в дальнейшем используют писатели и ученые, в том числе и феминистки. Они создают новые термины, не входящие в дуальную систему понимания вещей, в частности относительно деления на мужское и женское.

Итак, квир-музыканты не хотят довольствоваться налетом толерантности, присущей арт-кругам. Они считают, что их определение себя как квир-артистов само по себе несет важный посыл с точки зрения мироощущения и творчества. Когда музыкант позиционирует себя квир-рэпером или квир-панком, он не столько дает информацию о своих сексуальных предпочтениях, сколько подчеркивает, какой жизненный опыт формирует его творчество.

Почему же все-таки важно уточнять, что тот или иной стиль относится к квиру? Ведь никто не говорит «гетеронормативный рок», это само собой разумеется. Пьер Бурдьё в своей работе «Мужское господство» (1998) называет это презумпцией гетеросексуальности. Бурдьё полагает, что символическое насилие толкает угнетенных прибегать к категориям мышления, тех, кто доминирует. Продвигая исключительно те понятия, которые легитимизируют господство гетеронормативности, общество заставляет даже самих гомосексуалов считать это доминирование естественным положением вещей. (Та же ситуация складывается в областях гендерного и расового доминирования.)

Именно поэтому для многих квир-артистов важно подрывать презумпцию гетеросексуальности и подчеркивать, что они не принимают доминирующие категории мышления. Квир в музыке — не только важный творческий двигатель в художественном процессе, но и инструмент легитимизации негетеронормативности во всем обществе. И в этом смысле фильм «Богемская рапсодия» лишь продемонстрировал традиционное отношение общества ко всем, кто не укладывается в его представления о норме.

Источник

Сподобалось? Знайди хвилинку, щоб підтримати нас на Patreon!
Become a patron at Patreon!
Поділись публікацією